Демьян Михайлович Овечкин родился 14 ноября 1912 г. в г. Путивль в семье рабочего. Его трудовая деятельность началась в 1931 г. на Харьковском заводе имени Фрунзе, куда был направлен молодой выпускник Путивльского механического техникума. В 1937 г. в Харькове он окончил Механико-машиностроительный институт, проработал некоторое время инженером на тракторном заводе и был переведен в г. Сталино (ныне Донецк), где занимал должности заместителя главного механика и главного механика на шахтах.
В 1939 г. молодого и подающего надежды инженера Д.М. Овечкина мобилизовали в органы НКВД СССР. После окончания в 1940 г. Московской высшей школы НКВД он попал на оперативную работу в Белоруссию, но уже в 1941 г. его перевели в Главное управление аэродромного строительства НКВД, затем – Главное управление шоссейных дорог НКВД, где он руководил рядом номерных строительств и строительных районов. В 1943 г. он получил несколько неожиданное назначение в аппарат Наркомата внутренних дел в Москве на должность старшего инженера отдела по борьбе с детской беспризорностью.
В марте 1946 г. Д.М. Овечкина назначили начальником отделения в только что созданном 9-м Научно-техническом управлении НКВД СССР, которое руководило работой научных организаций, укомплектованных немецкими специалистами, привлеченными для работы по советскому атомному проекту. Начальником этого управления был А.П. Завенягин, а его заместителем по научной части А.И. Лейпунский. После включения в 1949 г. 9-го Управления в состав Первого главного управления при Совмине СССР, осуществлявшего руководство всеми работами по созданию атомной промышленности, Д.И. Овечкин некоторое время работал там, а в 1950 г. был переведен в Лабораторию «В» на должность зам. директора по административной и хозяйственной работе. В 1952 г. с введением в Лаборатории «В», должности главного инженера он возглавил инженерно-техническую службу института.
Демьян Михайлович Овечкин был главным инженером ФЭИ с 1952 г. до 1980 г. и, в сравнении со своими предшественниками и последователями, занимал этот пост самый продолжительный срок.
Необходимо пояснить кратко, какова работа главного инженера большого предприятия, насыщенного многими реакторными установками, как лабораторного уровня, так и промышленного уровня большой мощности. Предприятия, имеющего большой технический парк обеспечения и штат до восьми тысяч сотрудников. Работа главного инженера такого предприятия – это техническое управление множеством принципиально различных подразделений, выполняющих исследования и испытания новейших, впервые создаваемых в стране установок. Это непосредственный контакт с другими предприятиями: конструкторскими, научными, технологическими. Это огромная ответственность за безаварийность, за безопасность и профессионализм выполняемых на предприятии работ. Помимо этого ФЭИ, как градообразующее предприятие, вел коммунальное обеспечение части Обнинска, и на главного инженера института возлагалась ответственность и за это.
Такой объем работы и ответственности нести на своих плечах не один десяток лет способен не каждый. Демьян Михайлович в те годы подходил к роли главного инженера ФЭИ наиболее удачно.
Мне довелось работать в ФЭИ в период (1955-1989 гг.), совпадающий с деятельностью Демьяна Михайловича. Я всегда работал в здании 150 (позднее – здание 75), причем последние двадцать лет – главным инженером этого здания. Поэтому мне приходилось участвовать в различных организационных действиях, в совещаниях, проводимых Демьяном Михайловичем, иногда выполнять роль консультанта при нем.
Таким образом, наблюдая деятельность, характер, стиль работы Демьяна Михайловича многие годы, у меня сложилось достаточно точное впечатление об этом человеке.
Прежде всего, Демьян Михайлович был человеком всецело преданным своей работе, он был абсолютно бескорыстен и честен. Его поступки, решения и повседневная работа полностью исключали какую-либо выгоду для себя, какие-либо признаки карьеризма или что-либо не преследовавшее пользу для дела. Такие качества руководителя бывают не заметны для окружающих подчиненных и сотрудников; все воспринимают их как должное по принципу: «разве может быть как-то иначе».
Наоборот, подчиненных сильно раздражают личности, не имеющие перечисленных качеств.
Вероятно, по этим причинам у нас, работавших с Демьяном Михайловичем в одной сфере, не сразу, а постепенно укоренялось уважение к нему.
При первых контактах с ним бросалась в глаза некоторая грубоватость в общении с подчиненными, иногда излишняя нетерпимость в техническом споре. Иногда эти особенности характера оказывались в какой-то мере напускными. Со временем, после частых контактов с ним убеждаешься, что вся эта вспыльчивость и некоторая неуравновешенность была вызвана или пережитым, или переживаемым стрессом, или характерным для него энергичным стремлением добиться лучшего результата для дела. Вскоре начинаешь замечать, что Демьян Михайлович по настоящему ценит и уважает человека, с которым недавно говорил резковато. Так себя обычно ведут люди искренние и откровенные, не признающие дипломатических выкрутасов.
Чтобы точнее охарактеризовать Демьяна Михайловича, расскажу о некоторых эпизодах, участником которых мне пришлось быть или близко наблюдать. В 1955-1960 гг. в здании 150 ускоренными темпами шли работы по сооружению, пуску и испытаниям в 1-й кампании двух атомных энергетических установок (АЭУ) являющихся полномасштабными прототипами АЭУ для подводных лодок. Главный инженер ФЭИ являлся первым лицом, через которого шли все контакты с ФЭИ монтажных, проектных, научных организаций. Большую массу людей и быстро происходивших событий Демьян Михайлович успевал организовать, ввести в дело и обеспечить успешную работу. Напомню, что указанные работы относились к делам государственной важности и контролировались министром.
Уместно напомнить и то, что в марте 1956 г. в ФЭИ был совершен пуск первой в стране АЭУ для подводной лодки (установки 27/ВМ). Состав руководителей пусковой комиссии говорит о важности происходившего события: председатель пусковой комиссии – зам. министра среднего машиностроения Е.П. Славский, зам. председателя пусковой комиссии и научный руководитель проблемы – академик А.П. Александров. Важность выполняемых работ наложила на главного инженера ФЭИ особую ответственность, работа требовала особо четкой организации.
В конце 1956 г. работы в здании 150 резко усложнились: из-за недостатков в конструкции реактора возникло нарушение хода основного поглотителя – компенсирующей решетки установки 27/ВМ. Нарушение это вызвало разрушение части тепловыделяющих элементов, а затем преждевременное завершение 1-й кампании, перегрузку активной зоны реактора с заменой выемной части реактора. Работы продолжались почти полгода.
Во всех этих работах Демьян Михайлович участвовал непосредственно: он подолгу находился в здании 150, наблюдал за ходом работ. Можно не говорить, что обеспечение работ, зависящее от служб института, осуществлялось под руководством Демьяна Михайловича бесперебойно и в срочном порядке.
В последующий длительный период работы установок здания 150 происходило множество различных событий, заметных и менее заметных. Все эти события не проходили без непосредственного участия главного инженера ФЭИ. Это шесть кампаний установки 27/ВМ и две кампании установки 27/ВТ, две реконструкции установки 27/ВМ и одна реконструкция установки 27/ВТ. Реконструкции были связаны с сооружением двух трехэтажных пристроек к зданию 150 и оснащением их техническим оборудованием. При этом производились крупные работы в строительной части с большим объемом земляных работ на территории промплощадки. Все эти работы производились под общим руководством Демьяна Михайловича. Испытания двух АЭУ в здании 150 были также под постоянным вниманием и контролем главного инженера института.
Был установлен строгий порядок: мне, как главному инженеру здания 150, было вменено в обязанность каждое утро докладывать (по телефону) Д.М. Овечкину о результатах работ за истекшие сутки, заявлять о создавшихся трудностях и отклонениях от принятой программы работ.
Один раз в неделю, по понедельникам, у А.И. Лейпунского проводилось оперативное совещание по установке 27/ВТ, где мне также было поручено докладывать о ходе работ. На совещаниях всегда присутствовал главный инженер института и принимал к исполнению просьбы А.И. Лейпунского. Как правило, просьбы эти исполнялись службами ФЭИ в предлагаемый срок без задержек. Оперативные совещания у А.И. Лейпунского проводились на протяжении всей 2-й кампании установки 27/ВТ.
В течение многих лет для координации работ на установке 27/ВМ Государственным комитетом по использованию атомной энергии назначалась группа ответственных представителей семи заинтересованных предприятий. Группа собиралась в Обнинске в здании 150 два-три раза в месяц, принимала текущие решения, после чего председатель группы (работник Госкомитета) ехал к Демьяну Михайловичу, излагал все, что группа решила и в чем требуется участие служб института. Затем следовало распоряжение главного инженера института службам института, – поручение выполнялось без задержек.
Одновременно с перечисляемой размеренной работой постоянно происходили разного рода неполадки: то выброс радиоактивного теплоносителя или загорание электрощита в здании 150, то взрыв газа в здании 85, то взрыв котла ТЭЦ и множество мелких негативных происшествий, следовавших одно за другим постоянно. Все это, разумеется, не обходило стороной главного инженера института и заставляло его находиться в состоянии повторяющихся стрессов, которые он умело скрывал от окружающих и переживал внутри.
Расскажу о некоторых эпизодах по этой части. В начале 1970-х гг. Демьян Михайлович проводил в своем кабинете разбор грубых нарушений техники безопасности в двух разных подразделениях. Одно из этих нарушений привело к временной потере здоровья работником. В кабинет были приглашены почти все ведущие технические руководители подразделений ФЭИ. Демьян Михайлович был сильно взволнован и возмущен случившимся. В самый разгар разбора в кабинет вошла секретарь и, наклонившись к Демьяну Михайловичу, тихо ему что-то сказала. Демьян Михайлович немедленно закрыл совещание, мы все вышли в коридор, где узнали от секретаря, что на ТЭЦ взорвался котел. Через десять минут мы были возле ТЭЦ и рассматривали разрушенную часть стены: был не взрыв, а сильный хлопок газа из-за неправильного запаливанья при пуске котла. К счастью никто не пострадал.
Как воспринимает нервная система человека такие совпадения, читатель поймет, скажу только судя по себе – очень тяжело.
Не могу не упомянуть такой фактор, как явное пренебрежение в некоторых случаях высоких начальников к труду своих подчиненных. В начале 1970-х гг. произошли значительные повреждения парогенератора на подводной лодке, прототипом АЭУ которой явилась установка 27/ВТ здания 150. Повреждения эти происходили и у нас. Председатель Госкомитета при Совете министров в своем кабинете проводил совещание по этому поводу. Я был привлечен к этому совещанию в качестве консультанта Демьяна Михайловича. Получилось так, что в кабинет высокого начальника я был приглашен раньше других, так как председатель знал меня и начал со мной беседовать о наших делах. Затем в кабинет вошел В.В. Стекольников (главный конструктор ОКБ «Гидропресс») и вдруг председатель вместо обычного приветствия в циничной и нецензурной форме напомнил ему, как вчера министр расправился с ним. Вслед за В.В. Стекольниковым в кабинет вошел Д.М. Овечкин и председатель слово в слово повторил ему ту же самую тираду. Остальные участники совещания вошли в кабинет толпой и, к счастью, подобного приветствия не встретили.
Не думаю, что невиновный в бедах с парогенераторами Демьян Михайлович после этого совещания получил какое-либо «вдохновение» на трудовые достижения. Потребовалась поистине великая выдержка и вера в свое дело, чтобы переносить подобные унижения и не сломаться.
В завершение расскажу об одном эпизоде, который характеризует Демьяна Михайловича как человека.
В 1957 г. произошел аварийный случай на установке 27/ВМ. Возникла большая трещина на трубопроводе основного контура, произошел приличный выброс радиоактивной воды с паром. Мне, тогда инженеру-механику, нужно было найти причину возникновения трещины. После длительного обследования проходки трубопроводов в сильно затесненном районе отсека я не увидел под теплоизоляцией допущенную монтажниками ошибку. Возникшая трещина была разделана и заварена, затем установка введена в работу и трещина возникла вторично на том же месте.
Только после собственноручного отвинчивания опоры трубопровода мне удалось обнаружить дефект монтажа. Конечно, дефект этот я мог бы обнаружить и с первого раза. Я был крайне шокирован этим ляпсусом и ожидал серьезных взысканий. После того, как рассказал подробно Овечкину об этом казусе (он все эти перипетии наблюдал с самого начала), он не произнес, к моему удивлению, ни слова.
В своем рассказе о Демьяне Михайловиче я, конечно, не мог дать достаточно полную характеристику его: все годы моей работы в ФЭИ прошли в одной определенной сфере – на испытаниях АЭУ для подводных лодок. Демьян Михайлович, как член «межведомственной секции атомных установок специального назначения», был очень тесно связан с нашими работами, однако, его круг деятельности, безусловно, был значительно шире. Он принимал непосредственное участие в разработке принципиальной технологической схемы Первой в мире АЭС, ее проектировании, сооружении, пусконаладочных работах и эксплуатации. Не даром за комплекс проведенных под его руководством экспериментальных и опытно-конструкторских работ в 1964 г. ему была присуждена ученая степень кандидата технических наук.
За успешную трудовую деятельность Демьян Михайлович был награжден двумя орденами Ленина, орденами Октябрьской Революции, Трудового Красного Знамени, Красной Звезды, «Знак Почета» и 12 медалями. В 1964 г. Демьяну Михайловичу присуждена Ленинская премия, а в 1972 г. – Государственная премия СССР.
В завершении необходимо сказать: Д.М. Овечкин, проработав на посту главного инженера почти тридцать лет, внес в строительство института вклад, соизмеримый и не меньший, чем вклад известных ученых ФЭИ. Его труд не был трудом кабинетного работника, он сопровождался множеством потрясений и постоянным нервным напряжением. Последнее обстоятельство не позволило ему дожить до глубокой старости. Годами жизни он пожертвовал ради своего труда.
А.А. Бакулевский
(Из книги: «Физико-энергетический институт: летопись в судьбах» – Обнинск: ГНЦ РФ – ФЭИ, 2006)